Родина 

И вот они опять, знакомые места, 
Где жизнь отцов моих, бесплодна и пуста, 
Текла среди пиров, бессмысленного чванства, 
Разврата грязного и мелкого тиранства; 
Где рой подавленных и трепетных рабов 
Завидовал житью последних барских псов, 
Где было суждено мне божий свет увидеть, 
Где научился я терпеть и ненавидеть, 
Но, ненависть в душе постыдно притая, 
Где иногда бывал помещиком и я; 
Где от души моей, довременно растленной, 
Так рано отлетел покой благословенный, 
И неребяческих желаний и тревог 
Огонь томительный до срока сердце жег... 
Воспоминания дней юности — известных 
Под громким именем роскошных и чудесных, — 
Наполнив грудь мою и злобой и хандрой, 
Во всей своей красе проходят предо мной... 
Вот темный, темный сад... Чей лик в аллее дальней 
Мелькает меж ветвей, болезненно-печальный? 
Я знаю, отчего ты плачешь, мать моя! 
Кто жизнь твою сгубил... о! знаю, знаю я!.. 
Навеки отдана угрюмому невежде, 
Не предавалась ты несбыточной надежде — 
Тебя пугала мысль восстать против судьбы, 
Ты жребий свой несла в молчании рабы... 
Но знаю: не была душа твоя бесстрастна; 
Она была горда, упорна и прекрасна, 
И всё, что вынести в тебе достало сил, 
Предсмертный шепот твой губителю простил!.. 
И ты, делившая с страдалицей безгласной 
И горе и позор судьбы ее ужасной, 
Тебя уж также нет, сестра души моей! 
Из дома крепостных любовниц и псарей 
Гонимая стыдом, ты жребий свой вручила 
Тому, которого не знала, не любила... 
Но, матери своей печальную судьбу 
На свете повторив, лежала ты в гробу 
С такой холодною и строгою улыбкой, 
Что дрогнул сам палач, заплакавший ошибкой. 
Вот серый, старый дом... Теперь он пуст и глух: 
Ни женщин, ни собак, ни гаеров, ни слуг, — 
А встарь?.. Но помню я: здесь что-то всех давило, 
Здесь в малом и в большом тоскливо сердце ныло. 
Я к няне убегал... Ах, няня! сколько раз 
Я слезы лил о ней в тяжелый сердцу час; 
При имени ее впадая в умиленье, 
Давно ли чувствовал я к ней благоговенье?.. 
Ее бессмысленной и вредной доброты 
На память мне пришли немногие черты, 
И грудь моя полна враждой и злостью новой... 
Нет! в юности моей, мятежной и суровой, 
Отрадного душе воспоминанья нет; 
Но всё, что, жизнь мою опутав с первых лет, 
Проклятьем на меня легло неотразимым, — 
Всему начало здесь, в краю моем родимом!.. 
И с отвращением кругом кидая взор, 
С отрадой вижу я, что срублен темный бор — 
В томящий летний зной защита и прохлада, — 
И нива выжжена, и праздно дремлет стадо, 
Понурив голову над высохшим ручьем, 
И набок валится пустой и мрачный дом, 
Где вторил звону чаш и гласу ликований 
Глухой и вечный гул подавленных страданий, 
И только тот один, кто всех собой давил, 
Свободно и дышал, и действовал, и жил...