Иван Сергеевич Тургенев
 Дворянское гнездо

 Весенний, светлый день клонился к вечеру; небольшие розовые тучки（乌云） стояли высоко в ясном небе и, казалось, не плыли мимо, а уходили в самую глубь лазури.
 Перед раскрытым окном красивого дома, в одной из крайних улиц губернского города（省城；省会） О… (дело происходило в 1842 году), сидели две женщины – одна лет пятидесяти, другая уже старушка, семидесяти лет.
 Первую из них звали Марьей Дмитриевной Калитиной. Ее муж, бывший губернский прокурор（检察长）, известный в свое время делец（商人，生意人）, – человек бойкий （机智的）и решительный（果断的）, жёлчный （暴躁的）и упрямый（固执的）, – умер лет десять тому назад. Он получил изрядное（旧、很不错的） воспитание（教育）, учился в университете, но, рожденный в сословии бедном, рано понял необходимость проложить себе дорогу я набить деньгу. Марья Дмитриевна вышла за него по любви: он был недурен собою, умен и, когда хотел, очень любезен. Марья Дмитриевна (в девицах（少女时代，出家以前） Пестова) еще в детстве лишилась（失去） родителей, провела несколько лет в Москве, в институте, и, вернувшись оттуда, жила в пятидесяти верстах от О…, в родовом（***的） своем селе Покровском, с теткой（姑妈） да с старшим братом. Брат этот скоро переселился в Петербург на службу и держал и сестру и тетку в черном теле（虐待）, пока внезапная（意外的，突然的） смерть не положила предела его поприщу. Марья Дмитриевна наследовала（继承） Покровское, но не долго жила в нем; на второй же год после ее свадьбы с Калитиным, который в несколько дней успел покорить（征服） ее сердце, Покровское было променено на другое имение（地产，庄园）, гораздо более доходное（收入）, но некрасивое и без усадьбы（宅院）; и в то же время Калитин приобрел （买到）дом в городе О…, где и поселился（移居） с женою на постоянное жительство. При доме находился большой сад; одной стороной он выходил прямо в поле, за город. ?Стало быть, – решил Калитин, большой неохотник до сельской тишины, – в деревню таскаться（闲逛） незачем?. Марья Дмитриевна не раз в душе пожалела о своем хорошеньком Покровском с веселой （欢快的）речкой, широкими лугами（草地） и зелеными рощами（阴、小树林）; но она ни в чем не прекословила（顶撞） мужу и благоговела（崇拜） пред его умом и знанием света. Когда же, после пятнадцатилетнего брака, он умер, оставив сына и двух дочерей, Марья Дмитриевна уже до того привыкла к своему дому и к городской жизни, что сама не захотела выехать из О…
 Марья Дмитриевна в молодости пользовалась репутацией（美誉） миленькой блондинки; и в пятьдесят лет черты ее не были лишены приятности, хотя немного распухли（肿） и сплылись. Она была более чувствительна, нежели добра, и до зрелых（成年的） лет сохранила институтские замашки（派头,举动）; она избаловала（娇纵，溺爱） себя, легко раздражалась（生气，激动） и даже плакала, когда нарушались（受破坏） ее привычки; зато она была очень ласкова（亲切的） и любезна（客气的）, когда все ее желания исполнялись（得到满足，实现） и никто ей не прекословил. Дом ее принадлежал к числу приятнейших в городе. Состояние（财产）у ней было весьма хорошее, не столько наследственное, сколько благоприобретенное （自己购置的）мужем. Обе дочери жили с нею; сын воспитывался в одном из лучших казенных заведений в Петербурге.
 Старушка, сидевшая с Марьей Дмитриевной под окошком, была та самая тетка, сестра ее отца, с которою она провела некогда несколько уединенных лет в Покровском. Звали ее Марфой Тимофеевной Пестовой. Она слыла（是有名的） чудачкой（怪女人）, нрав（性格，脾气） имела независимый（***的）, говорила всем правду в глаза и при самых скудных средствах держалась так, как будто за ней водились（有） тысячи. Она терпеть не могла покойного（已故的） Калитина и, как только ее племянница （外甥女，侄女）вышла за него замуж, удалилась в свою деревушку, где прожила целых десять лет у мужика в курной избе. Марья Дмитриевна ее побаивалась（有些害怕，不大敢）. Черноволосая и быстроглазая даже в старости, маленькая, востроносая, Марфа Тимофеевна ходила живо, держалась прямо и говорила скоро и внятно（清晰地）, тонким и звучным голоском. 0,на постоянно носила белый чепец и белую кофту.
 – О чем ты это? – спросила она вдруг Марью Дмитриевну. – О чем вздыхаешь（发愁，叹气）, мать моя?
 – Так, – промолвила та. – Какие чудесные облака!
 – Так тебе их жалко, что ли? Марья Дмитриевна ничего не отвечала.
 – Что это Гедеоновский нейдет? – проговорила Марфа Тимофеевна, проворно（灵巧的） шевеля спицами（阴，织针） (она вязала（织） большой шерстяной（毛线的） шарф). – Он бы повздыхал вместе с тобою, – не то соврал бы что-нибудь.
 – Как вы всегда строго（严厉地） о нем отзываетесь!（评价） Сергей Петрович – почтенный（令人尊敬的） человек.
 – Почтенный! – повторила с укоризной старушка.（责备地说）
 – И как он покойному мужу был предан（忠诚）! – проговорила Марья Дмитриевна, – до сих пор вспомнить о нем равнодушно（冷淡的） не может.
 – Еще бы! тот его за уши из грязи вытащил, – проворчала（发牢骚） Марфа Тимофеевна, и спицы （织针）еще быстрее заходили в ее руках.
 – Глядит таким смиренником（谦卑的）, – начала она снова, – голова вся седая, а что рот раскроет, то солжет или насплетничает（搬弄是非）. А еще статский советник! Ну, и то оказать: попович（牧师的儿子；宗教界的人）!•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••
 – Кто же без греха（过失）, тетушка? Эта слабость（弱点） в нем есть, конечно. Сергей Петрович воспитания, конечно, не получил, по-французски не говорит; но он, воля ваша（随你的便吧）, приятный человек.
 – Да, он ручки у тебя все лижет（舔）. По-французски но говорит, – эка беда! Я сама не сильна во французском ?диалехте?. Лучше бы он ни по-каковски （俗〉用什么语言）не говорил: не лгал бы. Да вот он, кстати, легок на помине, – прибавила（添上，补充） Марфа Тимофеевна, глянув на улицу. – Вон он шагает, твой приятный человек. Экой длинный, словно（俗：好像，似乎） аист!
 Марья Дмитриевна поправила（整理） свои локоны. Марфа Тимофеевна с усмешкой（冷笑，讥笑） посмотрела на нее.
 – Что это у тебя, никак седой волос, мать моя? Ты побрани（责骂，谴责） свою Палашку. Чего она смотрит?
 – Уж вы, тетушка, всегда… – пробормотала （含糊不清的说）с досадой（气恼） Марья Дмитриевна и застучала пальцами по ручке кресела（沙发椅）.
 – Сергей Петрович Гедеоновский! – пропищал краснощекий（两颊绯红的） казачок, выскочив（跳出，蹦出，跑出） из-за двери.
 II

 Вошел человек высокого роста, в опрятном（整洁的） сюртуке, коротеньких панталонах, серых замшевых перчатках и двух галстуках – одном черном, сверху, другом белом, снизу. Все в нем дышало приличием и пристойностью（礼仪）, начиная с благообразного（仪表堂堂的） лица и гладко （平整，光滑的）причесанных（причесать梳） висков（鬓角，太阳穴） до сапогов без каблуков（鞋后跟） и без скрыпу. Он поклони?лся（鞠躬，点头，脱帽致意） сперва（起初，首先） хозяйке дома, потом Марфе Тимофеевне и, медленно стащив перчатки, подошел к ручке Марьи Дмитриевны. Поцеловав ее почтительно(恭敬的) и два раза сряду（接连，一连，不断(地). три дня ～一连三天）, он сел не торопясь в кресла и с улыбкой, потирая（что轻轻地揉(或搓)） самые кончики пальцев, проговорил:
 – А Елизавета Михайловна здоровы?
 – Да, – отвечала Марья Дмитриевна, – она в саду.
 – И Елена Михайловна?
 – Леночка в саду тоже. – Нет ли чего новенького?
 – Как не быть-с, как не быть-с, – возразил （反驳）гость, медленно моргая（моргать眨眼
使眼色） и вытягивая губы. – Гм!.. да вот пожалуйте, есть новость, и преудивительная: Лаврецкий Федор Иваныч приехал.
 – Федя! – воскликнула(高声说，高呼，感叹) Марфа Тимофеевна. – Да ты, полно(得了吧), не сочиняешь（口〉撒谎，造谣） ли, отец мой?
 – Никак нет-с, я их самолично（亲自的） видел.
 – Ну, это еще не доказательство.
 – Очень поздорове?ли, – продолжал Гедеоновский, показывая вид, будто не слышал замечания（责备） Марфы Тимофеевны, – в плечах еще шире стали, и румянец （绯红的脸色）во всю щеку.（满面红晕）
 – Поздоровел, – произнесла с расстановкой（一字一顿的说） Марья Дмитриевна, – кажется, с чего бы ему здороветь?
 – Да-с, – возразил Годеоновский, – другой на его месте и в свет-то показаться посовестился（觉得不好意思，觉得害羞）бы.
– перебила （折断）Марфа Тимофеевна, 
 – Это отчего? – это что за вздор（胡说，废话）? Человек возвратился на родину  куда ж ему деться（躲开，避开） прикажете?（〈口〉请问） И благо он в чем виноват был!
 – Муж всегда виноват, суда?рыня, осмелюсь вам доложить（冒昧说一句）, когда жена нехорошо ведет себя.
 – Это ты, батюшка（我的天呐）, оттого（因此，所以） говоришь, что сам женат не был. Гедеоновский принуждённо（勉强的，不自然的） улыбнулся.
– Позвольте полюбопытствовать, – спросил он после небольшого молчания, – кому назначается этот миленький (漂亮的(指人)，招人喜欢的(指物))шарф? Марфа Тимофеевна быстро взглянула на него.
 – А тому назначается, – возразила она, – кто никогда не спле́тничает（讲别人坏话；搬弄是非）, не хитрит и не сочиняет, если только есть на свете такой человек. Федю я знаю хорошо; он только тем и виноват, что баловал（-лую,луешь.俗=баловаться） жену. Ну, да и женился он по любви, а из этих из любовных свадеб ничего путного(путное.良好的结果) никогда не выходит, – приба́вила старушка, косвенно （斜的，斜射的）взглянув на Марью Дмитриевну и вставая. – А ты теперь, мой батюшка, на ком угодно зубки точи, хоть на мне; я уйду, мешать не буду. И Марфа Тимофеевна удалилась.
 – Вот она всегда так, – проговорила Марья Дмитриевна, проводив свою тетку глазами, – всегда!
 – Лета ихние! Что делать-с! – заметил Гедеоновсвий. – Вот они изволят говорить: кто не хитрит. Да кто нонеча не хитрит? Век уж такой. Один мой приятель, препочтенный и, доложу（汇报、传达） вам, не малого чина（官衔） человек, говаривал, что нонеча, мол, курица, и та с хитростью к зерну（зерно.粒） приближается(что挪近，移近，使靠近) – все норовит(竭力要，很想), как бы сбоку（从旁边） подойти. А как погляжу я на вас, моя барыня, нрав-то у вас истинно ангельский; пожалуйте-ка мне вашу белоснежную ручку.
 Марья Дмитриевна слабо улыбнулась и протянула（伸出） Гедеоновскому свою пухлую （胖乎乎的）руку с отделенным пятым пальчиком. Он приложился（贴在上）к ней губами, а она пододви́нула（把…推到跟前，移近一些） к нему свое кресло и, слегка（稍微地） нагнувшись（弯腰，俯身）, спросила вполголоса（低声地）:
 – Так видели вы его? В самом деле он – ничего, здоров, весел?
 – Веселее, ничего-с, – возразил Гедеоновский шепотом（低于声）.
 – А не слыхали вы, где его жена теперь?
 – В последнее время в Париже была-с; теперь, слышно, в итальянское государство переселилась.
 – Эта ужасно, право, – Федино положение; я не знаю, как он переносит. Случаются（曾经有过）, точно, несчастья со всяким; но ведь его, можно сказать, на всю Европу распубликовали（公布、发表、刊载）. Гедеоновокий вздохнул.
 – Да-с, да-с. Ведь она, говорят, и с артистами, и с пианистами, и, как там по-ихнему, со львами да со зверями знакомство вела. Стыд потеряла совершенно…
 – Очень, очень жалко, – проговорила Марья Дмитриевна. – По-родственному: ведь он мне, Сергей Петрович, вы знаете, внучатный племянник.
 – Как же-с, как же-с. Как мне не знать-с всего, что до вашего семейства относится? Помилуйте-с.
 – Придет он к нам, как вы думаете?
 – Должно полагать（以为）-с; а впрочем（不过、但是、然而）, они, слышно, к себе в деревню собираются. Марья Дмитриевна подняла глаза к небу.
 – Ах, Сергей Петрович, Сергей Петрович, как я подумаю, как нам, женщинам, нужно осторожно вести себя!
 – Женщина женщине розь, Марья Дмитриевна. Есть, к несчастию, такие – нрава непостоянного… ну, и лета; опять правила не внушены сызмала. (Сергей Петрович достал из кармана клетчатый（方格的） синий платок и начал его развертывать（展开）.) Такие женщины, конечно, бывают. (Сергей Петрович поднес（что拿近；拿(或抱)到…跟前） угол платка поочередно к своим глазам.) Но вообще говоря, если рассудить（评判(或判断)是非）, то есть… Пыль в городе необыкновенная, – заключил он.
 – Maman, maman, – вскричала（喊叫、高呼）, вбегая в комнату, смазливая （长的好看的）девочка лет одиннадцати, – к нам Владимир Николаич верхом едет（骑马）!
 Марья Дмитриевна встала; Сергей Петрович тоже встал и поклонился（鞠躬、点头、问好、问候）. «Елене Михайловне наше нижайшее», – проговорил он и, отойдя в угол для приличия（体面、合理）, принялся（开始） сморкать（擤鼻涕） свой длинный и правильный нос.
 – Какая у него чудесная лошадь! – продолжала девочка. – Он сейчас был у калитки（阴，小门） и сказал нам с Лизой, что к крыльцу（台阶） подъедет.
 Послышался топот（脚步声）копыт（蹄）, и стройный всадник（骑手） на красивом гнедом (黑尾、黑鬃)枣红的(指马的毛色)коне показался на улице и остановился перед раскрытым окном.